«И никого не играл театр так совершенно, ни чьих художественных замыслов не постиг так полно и глубоко и не передал в такой красоте, как Чехова»

(Н. Эфрос)

В Москве в Камергерском переулке расположен Московский Художественный театр имени Антона Павловича Чехова. Занавес театра украшен изображением летящей чайки в честь спектакля по пьесе Чехова «Чайка», определившего судьбу молодой труппы. Известно, что театр был важен для Антона Павловича Чехова, о чем написано и сказано немало как самим писателем, так и его современниками. Мне стало интересно: почему через почти 160 лет после рождения писателя и драматурга образ из его произведения сохраняет символический смысл?

Актуальность моего исследования заключается в том, что театр является одним из видов искусств, всегда привлекавшим к себе внимание людей. Каждый находит что-то свое при просмотре театральных постановок. Меня всегда, кроме сюжета, интересовали чувства, которые испытывал автор при написании своих пьес, наблюдая за реакцией публики на премьере. Как это влияло на дальнейшее творчество драматурга? Выполнение этой работы дало мне возможность детально изучить личность писателя, творчество которого давно меня интересует, и тот процесс, который происходил «за кулисами» театра, отношения между писателем, режиссером и актерами.

Этот интерес и привел к осознанию цели моего проекта: написать статью о влиянии творчества А. П. Чехова на театральное искусство.

Гипотеза исследования заключается в следующем: талант и новаторство А. П. Чехова позволили автору доступным языком рассказать людям о проблемах, которые волновали драматурга, на протяжении многих десятилетий влияют на сознание людей, делают их лучше.

Достижение цели, по моему мнению, возможно при решении следующих задач:

1. Ознакомиться с письмами А. П. Чехова и его современников.

2. Ознакомиться с произведениями А. П. Чехова, которые он написал для театра.

3. Исследовать взаимоотношения А. П. Чехова с театром и познакомиться с его театральным наследием.

4. Сделать выводы и подготовить материалы для написания статьи.

Знакомство Антона Павловича Чехова с театром началось с оперетты «Прекрасная Елена» Жака Оффенбаха в театре Таганрога, куда он попал в тринадцать лет. С тех пор он стал поклонником театра. В письме к А.С. Суворову от 13 (25) марта 1898 года Чехов пишет: «Театр мне давал когда-то много хорошего… Прежде для меня не было большего наслаждения как сидеть в театре…».[3] В дальнейшем отношения Чехова с театром складывались непросто.

Пьеса «Чайка» не была первым драматическим произведением писателя, но она оказалась переломным, революционным произведением не только в творчестве Чехова, но и в мировой драматургии. С января 1894 года писатель в письмах сообщал, что хочет заняться пьесой, однако каждый раз не мог осуществить свой замысел: «В марте буду писать пьесу» (А. С. Суворину, 10 января 1894 года); «Пьесы в Крыму я не писал, хотя и намерен был, не хотелось» (ему же, 10 апреля); «Надо... пьесу писать» (ему же, 26 июня); «Пьесу можно будет написать...» (ему же, 11 июля). [1]

И вот 21 октября 1895 г. Чехов сообщает Суворину: «Можете себе представить, пишу пьесу, которую кончу <...> вероятно, не раньше, как в конце ноября. Пишу ее не без удовольствия, хотя страшно вру против условий сцены. Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви».[2]

Внешне реалистическую пьесу Чехов построил очень необычным для XIX века способом. Здесь отсутствует отчётливая сценическая интрига. Основные изменения в отношениях героев происходят за сценой, и о них сообщается «между делом». На сцене совершаются рутинные бытовые действия, ведутся незначительные разговоры о посторонних вещах, подлинный же смысл диалога зачастую содержится в подтексте, мы улавливаем его не сразу. Комические эпизоды приобретают драматическое завершение, и наоборот, отношения героев очень сложны и тонки и постоянно раскрываются с новой стороны. Мотивация поступков не проговаривается — и потому они кажутся неожиданными.[7]

Первая постановка «Чайки» 17 октября 1896 года провалилась. На сцене Александринского театра в Санкт-Петербурге постановку не оценили. Писатель, находившийся во время спектакля в зале, наблюдал полный провал и, не выдержав, ушел из театра до окончания спектакля. На следующий день драматург внезапно и неожиданно уехал в Мелихово. О своих переживаниях Антон Павлович писал В. И. Немировичу-Данченко, русскому и советскому театральному режиссёру, педагогу, драматургу и театральному критику: «Театр дышал злобой, воздух спёрся от ненависти, и я — по законам физики — вылетел из Петербурга, как бомба».[2]

На следующий день после премьеры «Чайки» во всех петербургских газетах писали о скандале. Вот выдержка из «Биржевых ведомостей»: «Это не чайка, просто дичь». А вот из «Сынов отечества»: «Пьеса провалилась... так, как редко проваливались пьесы вообще».

После пережитого провала «Чайки» Чехов не хотел больше писать пьесы для театра и заниматься постановками. Однако под влиянием Владимира Ивановича Немировича-Данченко писатель согласился продолжить, и 17 декабря 1898 года, на сцене Московского художественного театра состоялась вторая премьера «Чайки». Русский и советский театральный режиссёр, актёр и реформатор театра, К. С. Станиславский вспоминал о ней: «Как мы играли — не помню. Первый акт кончился при гробовом молчании зрительного зала. Одна из артисток упала в обморок, я сам едва держался на ногах от отчаяния. Но вдруг, после долгой паузы, в публике поднялся рёв, треск, бешеные аплодисменты. Занавес пошёл... раздвинулся... опять задвинулся, а мы стояли как обалделые. Потом снова рёв... и снова занавес... Мы все стояли неподвижно, не соображая, что нам надо раскланиваться. Наконец, мы почувствовали успех, и неимоверно взволнованные, стали обнимать друг друга, как обнимаются в пасхальную ночь».[4]

Когда шел спектакль, Чехова в зале не было, но после оглушительного успеха премьеры писателю была послана подробная телеграмма. Сам автор позже отблагодарил Немировича-Данченко, подарив ему медальон с надписью: «Ты дал моей “Чайке” жизнь. Спасибо!».

Будучи вдохновленным удачными постановками в Художественном театре «Чайки», «Дяди Вани», «Трех сестер», а также огромным успехом этих пьес и водевилей в столичных и провинциальных театрах, Чехов задумался о создании новой пьесы: «...Минутами на меня находит сильнейшее желание написать для Художественного театра 4-актный водевиль или комедию. И я напишу, если никто не помешает, только отдам в театр не раньше конца 1903 года». [8]

Режиссер В. И. Немирович-Данченко писал Антону Павловичу: «Я остаюсь при решительном убеждении, что ты должен писать пьесы. Я иду очень далеко: бросить беллетристику ради пьес. Никогда ты так не развертывался, как на сцене». «Ольга Леонардовна шепнула мне, что ты решительно принимаешься за комедию... Чем скорее будет твоя пьеса, тем лучше. Больше времени будет для переговоров и устранения разных ошибок ... Словом ... пиши пьесы! Пиши пьесы!» [6]

1 марта 1903 г. Антон Павлович сообщил в письме супруге Ольге Книппер: «Актрисуля, милая… для пьесы уже разложил бумагу на столе и написал заглавие».[9] Процесс создания пьесы «Вишневый сад» был очень трудоемким и растянулся надолго, поскольку Чехов уже был серьезно болен и опасался того, что метод его «уже устарел», и что ему не удастся удачно обработать «трудный сюжет». Ольга Леонидовна Книппер в своих письмах к Чехову рассеивает его сомнения и опасения: «Ты как литератор нужен, страшно нужен... Каждая твоя фраза нужна, и впереди ты еще больше нужен... Выгони из себя ненужные мысли... Пиши, и люби каждое свое слово, каждую мысль, каждую душу, которую вынянчишь, и знай, что все это необходимо для людей. Такого писателя, как ты, нет и нет... Пьесы твоей ждут, как манны небесной».[10]

14 октября 1903 года А. П. Чехов отослал пьесу в театр. Первой эмоциональной реакцией труппы было волнение, «трепет и восторг», после чего в театре началась напряженная творческая работа: «примерка» ролей, выбор лучших исполнителей, раздумье над художественным оформлением спектакля. 20 октября Ольга Книппер писала мужу: «Сегодня читают «Вишнёвый сад в театре. Я решила не идти, а между тем хочется. Не знаю ещё, пойду ли. Конст. Серг. (Станиславский), можно сказать обезумел от пьесы. Первый акт, говорит, читал как комедию, второй сильно захватил, в третьем я потел, а в четвёртом ревел сплошь. Он говорит, что никогда ты не писал ничего более сильного. Приподнятое настроение у всех».».[11]

Распределение ролей волновало не только актеров и режиссера театра, но и самого Чехова. В письмах к супруге он писал: «1) Любовь Андреевну играть будешь ты, ибо больше некому. Она одета не роскошно, но с большим вкусом. Умна, очень добра, рассеяна; ко всем ласкается, всегда улыбка на лице. 2) Аню должна играть непременно молоденькая актриса. 3) Варя – быть может, эту роль возьмет Мария Петровна. 3) Гаев — для Вишневского. Попроси Вишневского, чтобы он прислушался, как играют на биллиарде, и записал бы побольше биллиардных терминов. Я не играю на биллиарде… в пьесе у меня всё случайно. 5) Лопахин — Станиславский. 6) Трофимов студент — Качалов. 7) Симеонов-Пищик — Грибунин. 8) Шарлотта — знак вопроса». [12]

Для Антона Павловича важнее было перенести все внимание зрителя на внутреннее содержание пьесы, ее социальный конфликт, поэтому он боялся излишеств в обстановочной части, детализации быта и звуковых эффектах: «Обстановочную часть в пьесе я свел до минимума, декораций никаких особенных не потребуется». Однако видение режиссера Станиславского было иным, что вызвало разногласия насчет второго акта между автором и режиссером. Станиславский внес в декорации овражек, заброшенное кладбище, железнодорожный мост, реку вдали, на авансцене сенокос и маленькую копну, на которой гуляющая компания ведет беседу. Он просил у Чехова позволения в одну из пауз «пропустить поезд с дымочком» и сообщал, что в конце акта будет «лягушачий концерт и коростель». Чехов же хотел в этом акте создать только впечатление простора, не собирался загромождать сознание зрителя посторонними впечатлениями, поэтому его реакция на планы Станиславского была отрицательной. В письмах к Станиславскому в деликатной форме выражает свое неодобрение: «Дорогой Сергей Константинович, сенокос бывает обыкновенно 20-25 июня, в это время коростель, кажется, уже не кричит, лягушки тоже уже умолкают к этому времени... Кладбища нет, оно было очень давно. Две-три плиты, лежащие беспорядочно - вот и все, что осталось. Мост - это очень хорошо. Если поезд можно показать без шума, без единого звука, то валяйте».[5]

Разногласия обнаружились и в понимании жанра пьесы. Еще работая над «Вишневым садом», Чехов назвал пьесу «комедией». Однако К.С. Станиславский был не согласен с ним. В письме от 22 октября 1903 года он напишет Чехову: «Дорогой Антон Павлович! По-моему, «Вишневый сад» - это лучшая Ваша пьеса. Я полюбил ее даже больше милой «Чайки». Это не комедия, не фарс, как Вы писали, - это трагедия, какой бы исход к лучшей жизни Вы ни открывали в последнем акте».[5] Это расхождение в понимании жанра пьесы определило многие моменты сценического истолкования «Вишневого сада».

Творчество Чехова оказало огромное влияние на театральное искусство. Многие писатели и драматурги находили вдохновение в его работах и подходе к созданию персонажей и сюжетов. Чеховский стиль стал образцом для многих поколений писателей. Он писал о проблемах повседневной жизни, исследовал человеческие отношения, отказался от сложных сюжетов и внешних эффектов, сосредоточившись на глубине человеческой души и тонкостях взаимоотношений, создал новый тип героя: человека задумчивого, скромного, негероического, но полного глубоких чувств и переживаний. Благодаря этому, произведения Чехова по-прежнему актуальны и находят отклик у современных читателей, а постановки его пьес вызывают неподдельный интерес и сильные эмоции у современного зрителя, заставляют думать и сопереживать героям. В этом смысле можно сказать, что талант писателя, драматурга и сегодня помогает людям понять себя, делает их лучше.

Особое место занимают постановки Московского художественного театра, ставшие классикой мировой драматургии. В этом театре первыми смогли найти подход к драматургии Чехова и дали подлинную сценическую жизнь его пьесам. Недаром В. И. Немирович-Данченко считал днем рождения МХТ 17 декабря 1898 года, день, когда в театре состоялась премьера чеховской «Чайки». И недаром символом театра была и есть чайка, изображенная на занавесе МХТ. В музее театра хранится экспонат – фрагмент первого занавеса с изображением чайки, раскинувшей крылья над волнами. Образ чайки объединяет в себе и мотив воли, свободы, простора, и чеховский образ убитой птицы, взлета и падения, мечты и смирения. Эта философская глубина образа и первый успех молодой, только что созданной тогда труппы, сумевшей понять, почувствовать и показать зрителям чеховскую горячую мечту, и привела к тому, что изображение чайки стало для театра реликвией и своеобразным талисманом.

Исследование позволило мне решить проблему, которая интересовала меня, подтвердить мою гипотезу. Знакомство с процессом создания пьес, письмами и переживаниями драматурга позволило мне по-иному взглянуть на произведения Антона Павловича. Надеюсь, что моя исследовательская работа заинтересует молодых людей, моих сверстников, и кто-то снова откроет томик Чехова!